Комментарии (6)

• 1

  Dafnulya

  • 20.10.2009 20:41

  А ты можешь? ^^

• 2

  Delaila

  • 20.10.2009 20:42

  не это)

• 3

  САНДРИК

  • 20.10.2009 20:43

  ой)я это учила в школе:)давно:)

• 4

  Delaila

  • 20.10.2009 20:44

  хы)я в прошлом году дофигища его стихов выучила)и по программе, и нет)

• 5

  Delaila

  • 20.10.2009 20:44

  просто Солнце на даче долго печатать))

• 6

  miss_Mary

  • 20.10.2009 21:09

  НЕОБЫЧАЙНОЕ ПРИКЛЮЧЕНИЕ, БЫВШЕЕ С
  ВЛАДИМИРОМ МАЯКОВСКИМ ЛЕТОМ НА ДАЧЕ
  (Пушкино. Акулова гора, дача Румянцева,
  27 верст по Ярославской жел. дор.)
  
  В сто сорок солнц закат пылал,
  в июль катилось лето,
  была жара,
  жара плыла —
  на даче было это.
  Пригорок Пушкино горбил
  Акуловой горою,
  а низ горы —
  деревней был,
  кривился крыш корою.
  А за деревнею —
  дыра,
  и в ту дыру, наверно,
  спускалось солнце каждый раз,
  медленно и верно.
  А завтра
  снова
  мир залить
  вставало солнце ало.
  И день за днем
  ужасно злить
  меня
  вот это
  стало.
  И так однажды разозлясь,
  что в страхе все поблекло,
  в упор я крикнул солнцу:
  "Слазь!
  довольно шляться в пекло!"
  Я крикнул солнцу:
  "Дармоед!
  занежен в облака ты,
  а тут — не знай ни зим, ни лет,
  сиди, рисуй плакаты!"
  Я крикнул солнцу:
  "Погоди!
  послушай, златолобо,
  чем так,
  без дела заходить,
  ко мне
  на чай зашло бы!"
  Что я наделал!
  Я погиб!
  Ко мне,
  по доброй воле,
  само,
  раскинув луч-шаги,
  шагает солнце в поле.
  Хочу испуг не показать —
  и ретируюсь задом.
  Уже в саду его глаза.
  Уже проходит садом.
  В окошки,
  в двери,
  в щель войдя,
  валилась солнца масса,
  ввалилось;
  дух переведя,
  заговорило басом:
  "Гоню обратно я огни
  впервые с сотворенья.
  Ты звал меня?
  Чаи гони,
  гони, поэт, варенье!"
  Слеза из глаз у самого —
  жара с ума сводила,
  но я ему —
  на самовар:
  "Ну что ж,
  садись, светило!"
  Черт дернул дерзости мои
  орать ему,-
  сконфужен,
  я сел на уголок скамьи,
  боюсь — не вышло б хуже!
  Но странная из солнца ясь
  струилась,-
  и степенность
  забыв,
  сижу, разговорясь
  с светилом
  постепенно.
  Про то,
  про это говорю,
  что-де заела Роста,
  а солнце:
  "Ладно,
  не горюй,
  смотри на вещи просто!
  А мне, ты думаешь,
  светить
  легко.
  — Поди, попробуй! —
  А вот идешь —
  взялось идти,
  идешь — и светишь в оба!"
  Болтали так до темноты —
  до бывшей ночи то есть.
  Какая тьма уж тут?
  На "ты"
  мы с ним, совсем освоясь.
  И скоро,
  дружбы не тая,
  бью по плечу его я.
  А солнце тоже:
  "Ты да я,
  нас, товарищ, двое!
  Пойдем, поэт,
  взорим,
  вспоем
  у мира в сером хламе.
  Я буду солнце лить свое,
  а ты — свое,
  стихами".
  Стена теней,
  ночей тюрьма
  под солнц двустволкой пала.
  Стихов и света кутерьма
  сияй во что попало!
  Устанет то,
  и хочет ночь
  прилечь,
  тупая сонница.
  Вдруг — я
  во всю светаю мочь —
  и снова день трезвонится.
  Светить всегда,
  светить везде,
  до дней последних донца,
  светить —
  и никаких гвоздей!
  Вот лозунг мой
  и солнца!
  1920