Приехали мы после выходных с рыбалки. С очень удачной, надо заметить, рыбалки. Ловили на
большом, затерянном в карельских лесах озере, в хорошей мужской
компании. По возвращении домой, избыток впечатлений не дает успокоиться
— лишь прикроешь веки, как перед глазами возникает калейдоскоп из рыбьих
хвостов, мелькают разинутые пасти, блесны, крючки. Картинки яркие,
отчетливые, так, что кажется, слышен шорох камыша и плеск играющей рыбы.
Эмоции распирают и срочно нужен понимающий слушатель. Как обычно, в
жертву себя приносит жена. Она встречает дома горячим ужином и холодной
водкой. После первой начинаю рассказывать. Количество и размеры рыбы
после каждой рюмки увеличиваются в пропорции как грамм выпитого к
килограмму пойманного. Рассказ начинаю с малого — с отловленных в первый
же вечер окуней. Перечисляю особые приметы каждого, обстоятельства и
место поимки. В азарте размахиваю руками, показывая размеры сорвавшегося
щуренка, задеваю вазочку и роняю рюмку. Мне все прощается, в глазах
собеседницы неподдельное восхищение. Оно вдохновляет и пойманная на
следующий день щука непроизвольно становится в два раза толще. Каждому
рыбаку приятно, когда тебя внимательно, а главное с доверием слушают.
Апофеоз рыбалки — двухкилограммовый судак. Ну, может не совсем двух, а
самую малость поменьше, не в том суть — его я оставил напоследок. И
теперь, предвкушая восторг благодарной слушательницы, начинаю рассказ о
главном трофее: -А вчера... , — я замолкаю и делаю паузу имени
Станиславского. Смотрю в глаза жене, убеждаюсь, что ни слова из
сказанного не теряется, и снова через внушительную паузу повторяю:
— А вчера вечером.... — я вижу в глазах понимание, азарт. Этот
непередаваемый, первобытный взгляд самки глядящей в рот вернувшемуся с
опасной охоты самцу -.... мы поймали....
Она не выдерживает накала страстей и, перебивая меня, выкрикивает:
— ЗАЙЦА???!!!!!
Вас никогда не спрашивали перед оргазмом что-нибудь вроде: "Милый, а ты
не забыл, что завтра мама приезжает?" Наворачивается скупая мужская слеза,
гложет обида — меня не слушали целый вечер. Я понимаю, что пел впустую,
а взгляд одичавшей самки — пошлая имитация. Грустно смотрю на затаившуюся
в ожидании подтверждения своей правоты жену и дрожащим от обиды голосом
кричу:
— Ну почему зайца?!!! Откуда там заяц?
В ответ — наивный взгляд, полный осознания своей правоты и моей тупости:
— Ну, у тебя было ТАКОЕ лицо! А зайца очень трудно поймать.
Раскачиваюсь в печали на стуле:
— При чем тут заяц!!!
Жена, понимая, что ей досталось полнейшее ничтожество и тупица, голосом
каким учат дебилов таблице умножения, поясняет. Спокойно так поясняет:
— Так ведь, если белку, это на дерево надо было бы лезть. А куда ж ты
со своим животом...
Михаил.